Якорь брошен и последствия
Часто по утрам или перед закатом солнца они поднимались на самую верхнюю палубу своего корабля и любовались морем. Для таких случаев Миклуша надевала длинную юбку, какую-нибудь эффектную блузку и шейный платок. Она не могла карабкаться по вантам в туфлях на высоком каблуке, но брала их с собой в мешочке и наверху переобувалась. Миклуша привыкла к этому мешочку еще с тех пор, как работала пассажиром-кочегаром на танкере. Пассажир-кочегар это такой человек, который считается пассажиром и билет берет как пассажир, а работает кочегаром: поэтому ему все время приходится менять комбинезон на юбку и обратно.
Маклай посмеивался, глядя, как Миклуша фасонит в свой длиной юбке, раздуваемой ветром, так и этак перевязывая свой пестрый шейный платочек.
— Ты что, думаешь, тебя кто-нибудь заметит с проходящего судна? — спрашивал он.
— Балда! — отвечала Миклуша и отворачивалась. Сердилась она минуты две, но даже и эти две минуты у нее не пропадали даром, потому что, сердясь, она оглядывала линию горизонта и обязательно что-либо там замечала. «Смотри скорей! — восклицала она. — Там кит!» Или: «Там пароход!» Или: «Там остров!» Маклай вглядывался изо всех сил и даже становился на цыпочки, но ничего увидеть не мог. Он был худощав и кудреват, но ростом невысок, и линия горизонта ему мешала больше, чем Миклуше. «Никакого там нет ни кита, ни парохода, ни острова! — с досадой говорил он. — И все ты придумываешь». Но проходило десять минут, и кит или пароход или остров показывались над поверхностью моря, к еще большей досаде Маклая.
— Ладно же! — сказал он в конце концов. — Если ты, Миклуша, умеешь смотреть вдаль, то я умею смотреть вглубь!
С этими словами он спустился на самую нижнюю палубу, окунул голову под воду и стал смотреть вниз.
Сперва ничего особенного, кроме стаек рыб, медуз да какой-то вялой каракатицы, Маклай не увидел. Дно, казалось, лежало неглубоко, и оно все было покрыто водорослями и морскими ежами. Но вдруг вместо камней и ежей показался огород с огурцами и капустой; дальше сараи и домики; а за ними — город, окруженный полуразрушенной стеной, царский дворец, статуи и причудливые храмы…
— Миклуша! — закричал Маклай, высовываясь из воды. — Иди сюда скорее, я Атлантиду открыл!
Миклуша, испугавшись, съехала по канату с верхней палубы, сунула голову в воду и — буль-буль-буль! — чуть не захлебнулась от удивления.
— Бросай якорь! — скомандовал Маклай. — Первая подводная атлантидская экспедиция отправляется через две минуты. Кто со мной?
— А как же мы туда спустимся? — спросила Миклуша, сбрасывая за борт тяжелый якорь и следя, как долго разматывается вслед за ним якорный канат.
Но Маклай не растерялся. Как он был с малолетства искусный плетельщик кружев, то моментально сплел веревочную лестницу для погружения и два акваланга в придачу.
Спустившись до половины лестницы, Маклай с Миклушей услышали внизу звуки музыки, радостные клики и песни.
— Не иначе, как у них там всенародное ликование, — заметил Маклай.
— Праздник, — согласилась Миклуша. — Попадем мы с тобой прямо с корабля на бал.
— Здорово! Больше всего на свете я люблю наблюдать различные обряды, ритуалы и религиозные церемонии. Интересно, что они сейчас отмечают?
Это выяснилось немедленно, как только путешественники ступили на дно Атлантиды. То есть, ступить на дно им не пришлось, так как они сразу же попали в объятия восторженных атлантиков, которые начали их качать, осыпая подводными цветами и жемчугом…
— Что происходит? За что? — растерянно восклицали качаемые.
Вдруг народ расступился, давая дорогу седобородому старейшине в синем звездистом плаще.
— Это вы бросили якорь? — строго спросил седобородый.
— Мы, — пролепетал Маклай. — Мы хотели… только посмотреть…
— Так знайте же, верблюдогорбые, — торжественно провещал старец, — что брошенный вами якорь упал на мерзкую голову тирана Змеедруна, убив его наповал, — каковой тиран мучил нас и казнил вот уже триста лет и не было от него ни спасения, ни избавления, пока боги не послали нам вас, добротворцы вы наши и благоподатели; примите же корону Гурии и царите над нами тысячу лет, слоноподобные!
При этих словах народ закричал еще громче и яростнее принялся качать Маклая с Миклушей. Наконец, так и не дав им коснуться земли, ликующая толпа водрузила их на роскошные носилки с балдахином и понесла во дворец. Седобородый старец, оказавшийся главным мудрецом, семенил рядом, преданно заглядывая в глаза избавителей.
— Почему он называет нас «слоноподобными» и «верблюдогорбыми»? — шепотом спросил Маклай?
— Оттого что на нас акваланги, — отвечала Миклуша. — В самом деле, нельзя ли от них избавиться?
— О, конечно, конечно! — воскликнул мудрец, прислушивавшийся к разговору гостей. — Стоит только потереть нос морской редькой, и вы будете отлично дышать под водой.
Он протянул благодетелям какой-то белый корешок, которым Маклай и Миклуша намазали носы и немедленно сбросили акваланги.
— Скажите, любезный… эээ…
— Тхиупчхи.
— А скажите нам, любезный Тхиупчхи, разве это страна не Атлантида?
Старичок сперва радостно закивал, а потом как-то сразу сник и развел руками:
— Никак нету, жемчужные мои. Эта страна — королевство Гурия; а за Гурией — Мурия; за Мурией — опять-таки Гурия…
— Как же это так — за Гурией — Мурия, а за Мурией — Гурия? — удивилась Миклуша.
— А уж так, перламутровые вы мои, — прослезился от умиления Тхиупчхи, — ведь и Мурия, и Гурия идут зигзагом; вот за Гурией-то и Мурия, а за Мурией-то — Гурия. А дальше — град Китеж с колоколами, Великие Муки, село Рыбное с деревеньками…
— А где ж Атлантида?
Но мудреца было не так легко сбить.
— Село Рыбное с деревеньками, — продолжал он, — а там снова Мурия, как она идет зигзагом; за Мурией — Жмурия, страна темная, у них электричество перегорело. Атлантида? Как же, знаем, была Атлантида, старожилы помнят… Да только как она об дно ударилась, так трещину дала и раскололась, значит. Теперь вот есть Гурия эта наша; Мурия, тоже хорошая страна; а уж за Мурией — Жмурия: там у них маленько темно, но тоже ничего себе, хорошая страна…
За такими-то разговорами они и прибыли во дворец.