Барклай огорчает паука
Между тем смеркалось. Барклай шел через напоенный вечерними ароматами лес, предвкушая необыкновенные приключения, которые ждут его совсем скоро, и в то же время задумываясь о ночлеге. Вскоре он вышел на берег пруда, заросшего ряской и кувшинками, растянулся на траве, поерзал немного и уснул.
Его разбудило посвистывание коноплянки. Утро было розовое и свежее от росы. Барклай немного попрыгал, потом достал из узелка жестяночку сардин и подкрепил свои силы. Радость свободы пьянила его, чудесные запахи листьев, грибов и цветов кружили голову. От избытка чувств он решил немного помузицировать и взял в руки флейту. Сочинившаяся мелодия так понравилась ему самому, что он решил назвать ее «Серенадой Желтых Кувшинок».
Разумеется, он не думал о публике, но вдруг раздался плеск, и на поверхности пруда показалась голова большого Сома.
— Тебя зовут Барклай, — важно сказал Сом.
— Откуда вы знаете? — удивился пес.
— Я поджидаю тебя. Я поджидаю тебя уже много лет, чтобы вручить вот это. — Сом высунул из воды длинное, острое копье и протянул его Барклаю. — Это оружие сделает тебя неуязвимым в бою. Если, конечно, ты будешь владеть им должным образом.
— Что значит «должным образом»?
— Должным образом — это значит так, чтобы никто не мог тебя одолеть, — объяснил Сом.
— Понятно, — сказал Барклай. — Благодарю вас.
— Я лишь исполняю приказ, — скромно ответил Сом. — Отныне твое имя будет не просто Барклай, а рыцарь Барклай, Потрясатель Копья. — И с этими словами Сом, громко плеснув, бухнулся обратно в тину.
Барклай попытался догадаться, чей приказ исполнял Сом, может быть, Крокодилицы? Не придя ни к какому определенному выводу, он достал из узелка самый воинственный из своих головных уборов — гренадерскую фуражку, привязал узелок к копью (взамен палки, которую решил бросить) и пустился в дальнейший путь.
Вскоре его внимание привлек какой-то яростный шум. Крупная желтая оса гудела и билась в сетях паука, натянутых между ветвями дикой яблони. Барклая передернуло от этого звука: он вспомнил, как точно такая же оса недавно ужалила его прямо в нос, когда он всего лишь подошел понюхать пионы у себя в саду. Ему пришлось целый час прикладывать к носу холодную глину, прежде чем боль утихла. Хватит с него таких опытов!
Но все-таки вид осы, пытающейся освободиться из плена, возбудил в Барклае жалость. К тому же он терпеть не мог пауков — за их угрюмость и многолапость. Он побаивался и ос, но любовь к свободе победила обиду и опаску. Барклай вытянул вперед свое копье, в два взмаха перерубил паутину и сразу попятился назад.
Освободившаяся оса не улетала. Она проделывала в воздухе какие-то зигзаги и петли, и, приглядевшись, Барклай понял, что она выписывает в воздухе одно слово: СПАСИБО.
Невидимое слово растворилось в синеве, и Барклай снова перекинул копье с узелком через плечо и направился дальше, в глубь леса. Он шагал, поглядывая в небо, куда улетела оса, и, конечно, не заметил глубокой ямы, искусно прикрытой веточками и травой. Не успев даже гавкнуть, Барклай полетел на дно, ударился, подскочил и понял, что попал в западню. Вверху над собой он увидел три рожи в масках, с любопытством заглядывающие в яму.
Это были члены Адской шайки, промышлявшей грабежом, разбоем и другими черными делами. Излюбленным их занятием было нападать на безобидных зверушек и путешественников. Банда отличалась не только жестокостью, но и особым коварством в осуществлении своих преступных планов.