Как Джеки Бумс и Джонни Бэмс загадывали о своем блестящем будущем
Однажды слепой музыкант Нос Картошкой разговаривал о разных ученых вещах. Он толковал об арифметике, о географии, и откуда взялись цифры, и почему надо сначала прибавлять и отнимать, а потом умножать, и кто изобрел десятичные дроби и придумал имена рекам, и почему у одних рек имена короче свиста, а у других такие длинные, что карандаш затупится, пока допишешь.
И тогда девочка по имени Ненада Молоток задала музыканту такой вопрос: «Должны ли мальчики оставаться в родном городе, когда вырастут, или им нужно собирать мешок и уходить в другое место?» Вопрос задел старика за живое. И он рассказал ей историю про Джеки Бумса и Джонни Бэмса.
Джеки Буме и Джонни Бэмс были два друга, которые выросли вместе в городке Печенка-С-Луком. Они повсюду бегали вдвоем и вырезали свои инициалы «Д.Б.» где придется: на стенах, на тачках и на скамейках. Так что если кто-нибудь находил свежевырезанные буквы «Д.Б.» на какой-нибудь тачке, или на стене, или на скамейке, ему поневоле приходилось ломать голову, что это значит: Джеки Буме или Джонни Бэмс? А еще они любили ловить кузнечиков и дрессировать их. Потом они менялись учеными кузнечиками, отчаянно при этом торгуясь. Кузнечики умели говорить «да» и «нет». Один дрыг ногой означал «да», а два дрыга — «нет». Если же кузнечик дрыгал ногой чаще, например, «раз-два-три, четыре-пять-шесть» — это означало, что он учил таблицу умножения и перемножал два на три. Они рассказывали друг другу, кем станут, когда вырастут и уедут в дальние края.
— Я буду богачом, — хвалился Джеки Буме. — Я куплю себе все-все-все: игрушки и погремушки, рубашки и фисташки, кепки и скрепки, машины и мандарины, пироги и сапоги, бананы и марципаны, сто кораблей, тысячу гремучих змей и целую гору мороженого.
А Джонни Бэмс на это отвечал:
— А я совершу что-нибудь такое блестящее, что все само приплывет ко мне в руки: игрушки и побрякушки, рубашки и фисташки, машины и мандарины, пироги и сапоги — все-все-все, включая и гору мороженого.
Потом мальчики выросли и уехали в чужие края. А кузнечики остались. Кузнечики стали ученые, и с тех пор они уже не просто ели траву в лугах вокруг Печенки-С-Луком, а подсчитывали, сколько травинок съедали в день, а потом складывали и перемножали. А когда два кузнечика встречались на узкой тропинке, они не кусались, а заводили разные вежливые разговоры и говорили «да» и «нет». Один дрыг ногой означал «да», а два дрыга ногой означали «нет».
А как же сложилась судьба Джеки Бумса и Джонни Бэмса? Что касается первого, то мне ничего про него не известно, а Джонни Бэмса видала тетушка Лиззи Лизунчик, когда ездила в город Булка-С-Повидлом покупать морских свинок. Она рассказывала, что Джонни Бэмс работает на главной улице Булки-С-Повидлом — он чистит медные ручки и двери Центрального Банка. Двери блестят и сияют, и в них отражается все, что проезжает мимо, и все, что люди проносят по улице: игрушки и побрякушки, рубашки и фисташки, машины и мандарины, пироги и сапоги, бананы и марципаны…
Сам Джонни так объяснял тетушке Лиззи:
— Когда хорошенько надраишь дверь, она становится такой блестящей, что все в мире само плывет к тебе в руки: машины и мандарины, пироги и сапоги, рысаки и щенки, обезьяны и бананы, кепки и скрепки, орхидеи и гремучие змеи и целые горы мороженого.
— Так что видишь, девочка, — закончил слепой музыкант Нос Картошкой свой рассказ, — иногда мальчишеские мечты сбываются.
— А Джонни доволен? Он никогда не уйдет из города Булка-С-Повидлом искать себе новую судьбу? — спросила Ненада Молоток.
— Что будет завтра, то неведомо никому. Недаром в песне поется: «Завтрашний день никогда не догонит вчерашний…» Разве что кузнечики смогли бы тебе ответить, хорошенько все сложив и умножив. Ученые кузнечики, которые знают все четыре действия арифметики.
И Нос Картошкой умолк, склонив ухо на меха своего аккордеона и задумчиво перебирая клавиши, как будто стараясь подобрать мелодию к этим старым-престарым словам:
«Завтрашний день никогда не догонит вчерашний: слишком уж долго придется его догонять…»