Григорий Кружков

Эликсир Меркурия

— Извините за любопытство, — не вытерпел я, — но что это за неприятные новости? И кто такая Моника, которая, как я понял, сейчас движется сюда?

— Движется со скоростью 800 миль в час, если уж быть точным. Моника — имя тайфуна, который полчаса назад неожиданно сменил направление и вместо того, чтобы пройти намного севернее, идет прямо на нас. То, что он называется женским именем, не должно вас удивлять. По традиции, самым свирепым тайфунам даются самые красивые имена. Вероника, например, опустошила недавно берега Калифорнии, нанеся убытков на 50 миллиардов, Глория потопила целую флотилию в Охотском море, а Марианна в позапрошлом году обрушилась на Новую Зеландию с такой силой, что бедные новозеландцы до сих пор не могут оправиться от этого бедствия. К сожалению, тайфуны — нередкое явление в южных широтах.

— Что же делать?

— Жители атолла Фунафути, например, привязываются лианами к пальмам. И когда этакая Вероника или Марианна промчится, сметая и унося с собой лачуги, посадки и все их бедные пожитки, они опять начинают с нуля — сажать, мастерить и строить. К счастью, это случается лишь раз в три года.

— И вы спокойны?

— Напротив, я считаю, что нам грозит страшная опасность.

— Но ведь есть подводная лодка! — повернулся я к Яну.

— Она в руках, или, вернее, в щупальцах Гурундия.

— Вертолет! — вспомнил я.

— Мы не успеем уйти, — объяснил Курц. — Скорость Моники в три раза больше.

Воцарилась тишина. В голове у меня проворачивались самые разнообразные планы, способы и версии спасения, но ни один не подходил. Все казалось зыбким и туманным. Как же рассеять этот туман?

И тут меня осенило.

— По крайней мере, мы можем узнать, есть ли выход и чья возьмет. Да-да! О, я знаю, что залезать в чужую судьбу нехорошо, но раз уж эта дама — такая лиходейка, то…

И прежде, чем кто-либо успел возразить, я схватил тарелку Моники, выковырял из-под цуката серебряный шарик, развернул фольгу, раскусил шоколадный орешек и извлек из него маленькую шелковую полоску.

— Вот! — радостно объявил я, поворачивая полоску надписью к друзьям. — Читайте! «ПУСТЫЕ ХЛОПОТЫ». Нашу Монику сегодня ожидают пустые хлопоты. Что и требовалось доказать!

— Клянусь, Вадим прав! — приободрился Босой. — Мы совсем забыли о наших предсказаниях, а они могут дать подсказку и, так сказать, ключ…

— Вот ты и начинай, Бося, — поощрительно молвила Яна. — Что там у тебя в гороскопе?

Кот отправил цукат себе в рот, моментально распотрошил орех и прочитал свое предсказание.

— «БОРОТЬСЯ И ИСКАТЬ, НАЙТИ И НЕ СДАВАТЬСЯ!» Ого, это мне нравится! — И он гордо напыжился, помахивая хвостом.

— Ваша очередь, магистр!

— «СИ-ЛА У-МА ЧЕТ-ВЕ-РЫХ СПА-СЕТ», — медленно, по складам, прочел Пеликаниус.

— Очень неплохо! — похвалила Яна. — А у вас, Вадим?

— «В ПРАВОЙ НОГЕ ТО, ЧТО БЫЛО, В ЛЕВОЙ НОГЕ ТО, ЧТО БУДЕТ». Это абракадабра какая-то!

— Немножко туманно. А что у вас, господин Курц?

— У меня прямо-таки приказ: «ВМЕСТО НОВОСТЕЙ УВОЗИТЬ ГОСТЕЙ». Но ведь скорость вертолета слишком мала… Может быть, ваше предсказание, Ян, что-нибудь прояснит?

— Да тут пустяки, к делу не относится, — отвечал Ян, заталкивая лоскутик под тарелку. — Я и без того понял: мы можем улететь на вертолете! Если только добавим в горючее убыстритель, который изготовляется за каких-нибудь двадцать минут. У меня есть рецепт в книге.

И мы все поспешили наверх, в круглую башенку, где Ян сразу же сдернул с полки какой-то старый растрепанный том и открыл нужное место.

— У-гу! — пробормотал он, пробегая глазами страницу. — К счастью, рецепт прост. Это средство для смазывания пяток королевским скороходам, но годится и как добавка к авиационному горючему. Называется оно «Эликсир Меркурия». — И Ян торжественно продекламировал:

Льва с Драконом сочетай,
Когти их пересчитай.
Пусть Павлин взмахнет хвостом,
Уронив перо при том.
Выжми сок из лунных трав,
Пусть Меркурий мчит стремглав,
И Сатурн за ним вдогон.
Размешай Ногой времен —
Сто туда и сто сюда.
В помощь будь тебе всегда
Жар и холод, тьма и свет,
Пять стихий и семь планет!

— И это, по-вашему, просто? — изумился господин Курц. — Какие-то львы, драконы и павлины…

— Проще пареной репы, — подтвердил Ян, раскрывая шкафчик и доставая из него разные банки-склянки. — Я почти не занимался прикладной алхимией, но язык ее несложен: «лев» означает серу, «дракон» — ртуть, и так далее.

— Сдается мне, что самое главное здесь — вот эта фраза: «Размешай ногой времен». Нелегко будет ее раскусить, — предположил я.

Вместо ответа Ян подошел к высоким стенным часам и распахнул дверцу. Тяжелый медный маятник с блестящим диском ходил из угла в угол. «Бум! Бам! Бум! Бам!» — эхом отдавались его звучные шаги.

— Вот она, «нога времен»! Надо размешать эликсир маятником часов, что вполне понятно и логично, — ведь речь идет об убыстрителе.

Ян осторожно ссыпал и слил в широкую кастрюльку порошки и жидкости из приготовленных склянок.

— Разумеется, «нога времен» должна быть живой и двигающейся, — приговаривал он, устанавливая кастрюльку на дне часовой каморки. Но маятник, даже и отпущенный на всю длину, не доставал до кастрюльки.

Ян наморщил лоб и попытался сообразить, что делать дальше. Последнее усилие мысли никак ему не давалось. Мы тоже стояли вокруг озадаченные. Неожиданная загвоздка грозила похоронить все наши надежды на спасение.

И вдруг Пеликанииус подпрыгнул и радостно ударил себя кулаком по голове. Он бросился к столу Яна и отломал маленький прутик от стоящего на нем букета. Порылся в карманах своего камзола, выудил из него обрывок веревки и крепко-накрепко, с многими узелками и натягами, привязал прутик к концу маятника. И снова качнул его: «Иди!»

«Нога времен» опять заходила взад-вперед, перемешивая привязанным прутиком эликсир в кастрюльке. Магистр победоносно оглядел присутствующих. «Сила ума четверых спасет!» — промелькнуло у меня в голове. Уверен, что та же мысль посетила и остальных. Но почему же четверых, когда нас шестеро?

…Я все еще размышлял над этим, стоя на лужайке перед домом, пока Курц доливал убыстритель в бензобак и заводил мотор.

Все было готово к посадке. Шагнув в сторону, чтобы разглядеть какой-то удивительный колокольчик, пригнувшийся от вертолетного вихря, я споткнулся и чуть не упал. День смеркался. Приглядевшись, я заметил сплетенную леску, обхватывающую оба столбика крыльца и идущую к шасси вертолета.

— Это Яна хочет попробовать захватить с собой дом, — объяснил Ян, проходивший мимо с баулом и чемоданом. — Ей жалко оставлять его на милость тайфуна. Тем более, что ее личное предсказание гласило «ДАЛЬНЯЯ ДОРОГА, СПАСЕННЫЙ ДОМ».

— На такую леску Ян с Босым ловили акул. Она прочная! — прибавила Яна. — Что выйдет, то выйдет. Не выдержит, так лопнет.

Курц прибавил оборотов, и винт затрещал еще громче. Трудно было его перекричать, но решение мое созрело.

— Послушайте!.. Я не полечу! Лучше пойду старым путем — через таможню и через сапог. К тому же было предсказание: сила ума спасет только четверых. К чему искушать судьбу?

— Я тоже не полечу! — заявил Пеликаниус, ежась на вертолетном ветру. — Не по душе мне эта гремучая коробка. Путь на звезду Аль-Калиф проходит всюду; нет такого темного лабиринта, куда бы не долетал ее свет. Я составлю компанию этому смелому юноше.

— Пусть так! Но не сбейтесь с дороги, Вадим! — предупредил Ян, пожимая мне руку. — Идите прямо, никуда не сворачивая, до двери, а потом первый поворот направо.

Он закинул кота в кабину, помог Яне подняться и передал ей гитару.

— Прощайте! — помахала мне Яна с верхней ступеньки трапа. — Простите за такой бестолковый день! С мужчинами всегда суматоха, особенно когда их много! Увидимся!

Вертолет взвыл и напрягся.

— От винта! грозно прокричал Курц и задвинул стекло кабины.

Но мы с Пеликаниусом и без того отбежали как можно дальше в сторону. желто-зеленая нарядная машина рванулась вверх и за ней легко, словно гриб с широкой шляпкой, выдернулся из земли дом. Леска выдержала — и так быстро утащила за собой этот неуклюжий прицеп, что уже через десять секунд он сделался величиной с воздушный шарик и скрылся за линией горизонта.

Между тем северный край неба потемнел и покрылся зловещей пеленой. Чернота приближалась, поглощая все больше пространства, — точь-в-точь как тлеющая на углях бумага. Мы бросились бежать по дорожке к берегу. Магистр, несмотря на возраст, не отставал, лишь посвистывал грудью, как старые кузнечные мехи. Мы вбежали в дверь сарайчика, именуемого таможней, когда мрак уже доставал нас. В глубине была лестница и подвал. Я пропустил вперед Пеликаниуса и сам стал спускаться.

— СИЛА УМА ЧЕТВЕРЫХ СПАСЛА! — похвастался магистр, выпрямляясь на дне колодца.

И в тот же миг, как бы отвечая: «СИЛА ЕСТЬ — УМА НЕ НАДО!» — тайфун налетел на таможню и сдул ее, словно карточный домик, вместе с крышей, стенами и со всеми дровами. Несколько поленьев свалилось вниз, пребольно стукнув меня по спине. Над нами творилось невообразимое: тьма, ураган, свист и рев!..

— Полно, голубка, не бесись, — поддразнил я Монику, отступая в угол.

Там был вход в туннель, куда мы с Пеликаниусом и нырнули, не теряя ни секунды. Одно плохо — мы не захватили с собой ни свечи, ни фонаря. С каждым шагом темнота становилась все гуще. Мы как бы исчезли друг для друга — два голоса, перекликающиеся в безвидной тьме.

Тьма была жуткая. Я вспомнил (как всегда, некстати), что старик, в сущности, давно умер. Двести или триста лет тому назад, никак не меньше. Стыдно сказать, но какой-то холодок пополз у меня по спине, когда я осознал, что бреду в темноте подземелья бок о бок с призраком. Бррр!

И тут мне показалось — знаете, бывает такое чувство? — что рядом есть кто-то третий… Не то чтобы я слышал шелест или шорох — скорее, это было чье-то присутствие, какое-то живое электричество, проскальзывающее то сбоку, то сзади.

Глупости! Я мысленно взял себя, как зайца, за уши и сильно встряхнул.

Это помогло.

И тут как раз Пеликаниус наткнулся на что-то впереди и, поскребшись немного, сообщил:

— Дверь. С кольцом.