Шеймас Хини Seamus Heaney
1939–2013
Оранжистские барабаны
Тирон, 1966
Откинув голову, отклячив зад,
Торжественную тяжесть он свою проносит,
Беременную грохотом, — на парад.
Его придавленность его возносит.
Он лишь придаток к палочкам. Пускай толпа
С восторженными воплями дает, отпрянув,
Дорогу барабанщикам — но правят бал
Огромные опухоли барабанов!
«Долой папистов!» — призывает дробь.
Избитая мелодия ушам как опий.
На коже барабанов проступает кровь,
И в воздухе биение, как в стетоскопе.
Любовь Океана к Ирландии
I
Грубый и бесстыжий Рэли
Прижимает деву к древу:
Англия — Ирландию.
От упорства девонширца
Задыхается девица:
«Сэр, не надо… сэр, не надо…»
Он — громада океана,
Задирающего юбки
Волн в оборках трав морских.
II
К Цинтии он песнь возносит,
Удовлетворяя похоть
В устьях Ли и Блэкуотер.
К этим влажным, жирным землям
Длинный мыс его протянут.
В Англии всплывет известье:
Смервик трупами засеян
Шестисот папистов — «сильных
И отважных несравненно».
III
Дева плачет по-ирландски:
Океан разбил мечту
Об испанском добром принце.
Барабан английских ямбов
В глушь загнал ее поэтов,
Как Онан, уже бессильных.
Мгла речная, плоть грибная —
Никнет в росах, отдыхая
От несчетных обладаний.
Исчезающий остров
Едва мы свыклись с тем, что обживать
Придется этот каменистый брег,
И, продрожав и промолившись ночь,
Собрали топливо и над костром
Повесили котел, как небосвод, —
Распался этот остров, как волна.
Твердь, за которую схватились мы,
Лишь в миг отчаянья казалась твердью.
На самом деле это был мираж.
Воздушный змей
Для Майкла и Кристофера
Его мы запустили в воскресенье
после обеда. Он был так хорош! —
тугой, как кожа барабана,
летучий, как полова.
Пришлось мне повозиться с этим змеем;
когда же он подсох и затвердел,
я хвост к нему приладил двухметровый
и пышных бантов нацепил на хвост,
их из газетной вырезав бумаги.
И вот уже он, как жаворонок, взмыл —
и нитка натянувшаяся тянет,
что твой буксир —
или как мокрый трос,
вытягивая полный трал с уловом.
Один мой друг считает, что душа
привязана к струне, ведущей в небо;
и эта тянущая нас струна
то провисает, то рывками тащит —
как будто борозду ведет со скрипом
по неудобной, каменистой пашне.
Покуда змей не врезался в листву
и эта связь не сделалась ненужной,
возьмите в руки нить — и ощутите
звенящий, рвущийся натяг печали.
Вам это предназначено с рожденья.
Так станьте же сюда, передо мной,
и переймите нитку.