Битва
«О, сон! О нежный утешитель!» — сказал один поэт. Проснувшийся Барклай был снова свеж и бодр, как раннее утро, обласкавшее его ветерком и первыми теплыми лучами. Несколько секунд он смотрел, как муравей взбирался по травинке, но когда тот добрался до вершины и, привстав на задних лапках, выказал явное желание спрыгнуть Барклаю на нос, пес гавкнул и вскочил. Легкий завтрак, запитый несколькими глотками воды из ручья, окончательно привел его в прекрасное настроение.
Он открыл крышку сундука, чтобы полюбоваться своими сокровищами и даже рассыпал пригоршню золотых монет из кожаного мешочка поверх жемчуга и алмазов, чтобы его богатство казалось еще внушительней. Потом достал флейту и заиграл свою любимую мелодию из фильма «Счастливый раджа».
Он играл, а в это время опасность смыкалась вокруг него плотным кольцом. За кустами и деревьями, окружавшими поляну, притаились члены Адской шайки. Тут были уже известные нам лисица-атаманша, три хорька, куница, дикий камышовый кот, три шакала, волк и несколько крупных лесных крыс. И все они горящими глазами смотрели на Барклая и его клад.
Он играл, а в это время два крысика-разведчика, притаившихся на ветке сосны, пытались наклониться пониже, чтобы разглядеть цифры на золотых монетах. Один толкнул другого, и оба они свалились вниз, прямо в сундук. От испуга, а может быть, просто от жадности, каждый схватил по золотому дукату и кинулся наутек.
— Вот так мошенники! — удивился Барклай и бросился было в погоню за крысиками… И вдруг увидел, что лес вокруг него кишит врагами. Вся Адская шайка вылезла вдруг из-за кустов и с диким воем ринулась на Барклая.
Он попятился на несколько шагов — но лишь для того, чтобы схватить свое копье.
— Ах, так! Все на одного? — весело воскликнул он и кинулся навстречу злодеям.
Завязалась грандиозная битва. Барклай метался, как молния, туда и сюда, возмещая быстротой и увертливостью огромное превосходство противника в живой силе. Он не подпускал никого к сундуку. Не то чтобы он так уж дорожил своим кладом. Наоборот, он смутно чувствовал, что излишнее богатство становится обузой для истинного искателя приключений. Дело в другом: Барклай в принципе ненавидел подлость и злодейство. Пусть негодяев вдесятеро больше, пусть они машут своими саблями, кинжалами, дубинками и щелкают зубами, — он им не уступит.
Барклай сражался на все стороны: колол острым концом копья, пихался тупым, резко поворачиваясь, сшибал, как дубиной, по нескольку противников зараз. Но они поднимались и снова бросались в бой. Даже крысики суетились где-то внизу, стараясь своими маленькими дубинками побольнее попасть Барклаю по лапе.
Храбрый пес бился уже целый’ час, и постепенно он начал уставать. Если его противники могли, пользуясь своей многочисленностью, передохнуть по одному или по двое, перевести дух, то Барклаю приходилось сражаться без передышки.
Он уже изнемогал, когда над поляной раздался вдруг какой-то странный звук. Сначала смутный и отдаленный, он быстро превратился в уверенное, громкое гудение. Множество сердитых желтых ос вылетело из леса и атаковало членов Адской шайки.
Какой поднялся вой и стон, какой отвратительный скулеж и попискивание! Разбойники бросились кто куда, .безуспешно пытаясь скрыться в бурьяне или в канаве, в дупле или в реке. Вскоре ни на поляне, ни поблизости и духу их не осталось.
И осы-спасительницы тоже улетели. Все, кроме одной. Она сделала пируэт над Барклаем, чтобы привлечь его внимание, и вычертила в воздухе одно слово:
— ПРИВЕТ!
— Привет! — крикнул Барклай. — Спасибо тебе!
— И ТЕБЕ, — ответила оса.