Григорий Кружков

Новое знакомство

Немного прошел Барклай, как вновь притомился. Он сгрузил свою ношу на траву между камней и лег кверху брюхом, глядя на белые барашковые облака, плывущие по небу.

Деликатное покашливание у самого уха застало его врасплох. Камень, лежавший по соседству, неожиданно отрастил себе голову и четыре короткие лапы!

— Добрый день, сэр, — сказал Барклай, мгновенно вскакивая.

— Добрый день, — ответила черепаха. — Солидный у вас сундучок, однако.

— Главное, что внутри. Держу пари, что вы не догадаетесь.

— Имущество, — рассудительно отвечала черепаха.

— Само собой. Но какое?

— Шмотки, сковородки, чашки, рубашки и всякие монатки.

— Не угадали.

— Товар на продажу, — предположила черепаха. — Веники, коврики, лебеди в рамках и глиняные свистульки.

— Опять не угадали, — улыбнулся Барклай. — Попробуйте еще раз.

— Инструмент для работы. Кисти и краски, если вы художник, молотки, гвозди, клещи и буравчики, если вы плотник.

— Даю вам последнюю попытку, — сказал Барклай.

— А, знаю! — ехидно воскликнула черепаха. — Вы султан Хорезма, и сундук ваш полон золотом и драгоценными камнями!

Настала очередь Барклая повеселиться. Он распахнул настежь свой сундук, и черепаха, ожидавшая увидеть внутри какую-нибудь чепуху, чуть на спину не плюхнулась от удивления. Барклай громко хохотал, упав на спину и дрыгая лапами от удовольствия, и черепахе в конце концов не оставалось ничего другого, как присоединиться к нему.

— Ну и чудеса! Откуда все это? — спросила она, когда они вволю насмеялись.

Барклай сел и подробно рассказал все, как было. Не утаил и своих опасений за судьбу клада — ведь Адская шайка по-прежнему рыскала где-то поблизости.

— Все про них знаю, — сказала черепаха. — Однажды они даже делили добычу на мне, не подозревая, что я слышу каждое их слово. Если бы не мое умение маскироваться и если бы не прочность моей брони, мне бы пришлось плохо. Эти бестии могут доставить неприятности любому. Жаль, что у вас нет такого же надежного панциря.

Барклаю трудно было принять такую точку зрения. Прятаться в скорлупе? Ни за что! Он привык всегда идти навстречу опасности. А как же иначе? И он решил, что пора представиться.

— Меня зовут Барклай, — сказал он. — Позвольте узнать ваше имя.

— Лемуэль Волабье. Меня назвали в честь дедушки, у которого, кстати, на днях был юбилей — ему исполнилось триста лет.

— А сколько же лет вам?

— Двести сорок два года.

На самом деле Лемуэлю было только двести четырнадцать лет, но ему хотелось прихвастнуть.

— О-го-го! Почтенный возраст.

— Только не для черепахи. У нас это самый расцвет.

Барклаю было только полтора года, но он решил не упоминать этого обстоятельства.

— Позвольте сделать вам предложение, — сказал он важно. — Не хотите ли разбогатеть? По-настоящему разбогатеть. Если вы согласны везти мой сундук на себе, я готов разделить с вами сокровище напополам, фифти-фифти.

— Далеко ли везти?

— Далеко. А если вам понравится моя компания, то как угодно далеко.

— Договорились, — сказал Лемуэль. — Отправляемся сразу?

Барклай быстро привязал свой сундук к черепашьей спине, и они пустились в путь. Но уже через полминуты, оглянувшись, Барклай заметил, что он один на дороге. Ему пришлось бегом возвращаться назад, чтобы обнаружить своего спутника далеко позади за поворотом.

— Что случилось?

— Все чудненько! — бодро ответил Лемуэль.

— Нельзя ли немного побыстрее?

— Это моя обычная средняя скорость. Полмили в день. Можно, конечно, слегка надбавить.

Лемуэль решительно наморщил лоб и зашевелил лапами чуть-чуть быстрее. Впрочем, было незаметно, чтобы его скорость хоть сколько-нибудь увеличилась.

Барклай пробегал милю за две минуты.

— Неудивительно, что вы живете такую прорву лет, — пробормотал он. — Эдак мы никуда не доберемся.

Он попробовал семенить рядом с черепахой, но это оказалось невыносимым. Тогда он забежал далеко вперед и решил исследовать окрестности, пока Лемуэль движется со своей «средней скоростью». Он исследовал болото, вспугнул уток, искупался во всех соседних водоемах, познакомился с лошадями, пасшимися на лугу, и даже успел основательно потолковать с ними о разных разностях, включая пользу вегетарианской диеты. Наконец он вернулся обратно. Лемуэль, казалось, не сдвинулся с места.

— Боюсь, что моя скорость несколько замедлилась из-за груза. Сделаем-ка так. Вы возьмете сундук к себе на плечи. А потом заберетесь ко мне на спину. Получится разделение труда — один держит сундук, но отдыхает, другой идет, но без сундука.

Они испробовали этот метод, но вышло еще хуже. Сидеть на спине у Лемуэля, держа сундук и ожидая, когда они продвинутся вперед хотя бы на пару метров, оказалось для Барклая мукой мученической.

— Довольно! — прорвало его наконец. — Может быть, вы, Лемуэль, и самая быстрая черепаха в мире, но ваша «средняя скорость» меня убивает. Ничего у нас не получается. Не лучше ли нам разорвать наш договор?

Лемуэль не возражал. Вообще он не был таким уж фанатиком движения, особенно с тяжелым грузом на спине. Однажды он простоял несколько дней на одном месте, вообще не двигаясь и даже ни о чем не думая, и впоследствии полагал, что совсем недурно провел время.

Они расстались. На прощание Барклай поцеловал Лемуэля в лоб, подарил ему на память запонки с изумрудами и несколько золотых монет, которые тот сразу припрятал куда-то внутрь своего каменного панциря. Потом Барклай взвалил на спину сундук и, с копьем в руке, продолжил свой путь. Он шел, пока совсем не выбился из сил. Даже ужинать в тот вечер он не смог. Просто свалился под куст и заснул, как говорится, без задних ног, вернее, лап.