Что лучше — умывальник или скворечник?
Разумеется, в жизни Гильома и голубого котенка были не только такие одинокие вечера, когда они уютничали вдвоем, затворившись в домике. Они много гуляли в парке и на лугу, гонялись за бабочками, удили рыбу. Они не чуждались общества, ходили в гости и сами приглашали к себе гостей. Гильом познакомил котенка со всеми своими друзьями.
Во-первых, с княгиней Розиной Гогеншвальдской. Многие за глаза называли ее просто «Разиней», потому что, будучи хозяйкой весьма недурного княжества Гогеншвальдского, она не замечала, как алчные соседи отщипывали по кусочку от ее владений. Пока не осталась одна лишь столица княжества — город Гогеншвальд; да и тот объявил себя республикой и вежливо, но настоятельно посоветовал бывшей монархине покинуть дворец и город, назначив ей все-таки небольшую пенсию.
Теперь княгиня Розина жила в изгнании — вместе со своим попугаем Морганом и котом Амфитрионом. Причем самой большой мечтой Моргана было откусить кусок уха у Амфитриона, а самой большой мечтой Амфитриона было вырвать хвост у Моргана. Так что бедной старушке приходилось быть постоянно начеку — ну, точно, как в задаче о волке, козле и капусте.
Приходил к ним и аптекарь Валерьяныч. От него всегда пахло чем-то успокаивающим. котенок явно отличал его от других знакомых, льнул и ластился. Гильом терпел это, сколько мог; но однажды, когда его малыш вдруг запрыгнул ему на плечо гостю и лизнул его в толстую щеку, не выдержал.
— Вот что, Валерьяныч, — сказал он небрежно, — выйдем-ка; надо потолковать!
Они вышли на крыльцо. Вечер был прохладный, но внутри у Гильома все кипело.
— Много яблок будет в этом году, — заметил аптекарь. — Вот как яблони пышно расцвели. Только бы заморозки не ударили.
«Сейчас как тресну Валерьяныча по уху! Как он у меня полетит в крапиву!» — представил Гильом.
— И яблочного уксуса будет много, — продолжил свою мысль аптекарь. — Яблочный уксус чрезвычайно полезен для желудка и, к тому же, улучшает цвет лица.
«Вот прямо по этой румяной бесстыжей физиономии — как дам! Все ступеньки пересчитаешь! — злорадно думал Гильом. — А чтобы не повадно было валерьянкой намазываться, чужих котят приманивать.»
— Вы что-то бледны, дорогой! — встревожился аптекарь. — Заходите ко мне завтра; у меня есть такой травяной сбор — мертвый запляшет!
«Как двину сейчас по шее — тогда запляшешь!» — мысленно возразил гном, а вслух промычал что-то неразборчивое.
— Пойдемте, голубчик, в дом; вас продует на крыльце. — Аптекарь взял Гильома за руку, пытаясь сосчитать его пульс.
Рука Валерьяныча была пухлая и мягкая, в глазу отражался уличный фонарь.
«Ладно, — вдруг подумал Гильом. — Не буду я стукать Валерьяныча. Там, возле нижней ступеньки, ведро; еще ударится головой, не дай Бог. Да и вообще аптекарь не виноват, что весь пропах лекарствами и что кошачий род так сходит с ума от валерьянки. Это все пустяки и не может влиять на отношения человека и котенка, если они глубоки и искренни».
— Да вы о чем задумались, Гильом?
— Я вот о чем хотел с вами посоветоваться, Валерьяныч. — Гном замялся, соображая, о чем бы таком он хотел посоветоваться. — А не повесить ли мне на эту сосну, например, умывальник… или, лучше сказать, скворечник — как вы думаете? Птички прилетят, петь будут…
— Отчего же… — Аптекарь постоял с закинутой вверх головой, рассматривая верхушку сосны. — Птички — дело хорошее, лечебное…
И они вернулись в дом, где котенок, заждавшись, уже уснул на шляпе Валерьяныча.