Григорий Кружков

Уолт Уитмен Walt Whitman
1819–1892

Манахатта

Мне хотелось найти для этого города что-то самое точное,
неповторимое,
И вдруг — всплыло его туземное название, Манахатта!
О, я теперь понимаю, как много заключено в имени, в слове —
звучном, осмысленном, упрямом,
Я понимаю, что недаром мой город носит это старое имя,
Ибо вижу, как это имя гнездится в его заливчиках, в бухтах,
Окаймленных частой порослью парусов корабельных и труб, —
весь этот шестнадцатимильный остров, стоящий на скалах,
Толпы народа на улицах, рощи стальные легких, стройных, сильных конструкций, стремящихся к небу,
Полноводные приливы возлюбленными мной вечерами,
Быстрые морские теченья, островки, острова, возвышенные берега
и виллы,
Бесконечные мачты, маяки, паромы, белые пароходики береговые,
фантастической красоты океанские пароходы,
Деловые улицы, конторы биржевиков и маклеров, грузовых
агенств и торговых кампаний, набережные и гавань,
Нескончаемый поток эмигрантов, до двадцати тысяч еженедельно,
Нагруженные фуры и телеги, обгоняющие друг друга,
бронзоволицые матросы,
Летний жар, раскаленное солнце, облака высоко-высоко,
Снегопад, колокольцы саней, ледоход по весне, лед,
гонимый то вверх, то вниз по реке чередованьем приливов,
Мастера и механики, ладно скроенные, с открытыми чудными
лицами, глядящие вам прямо в глаза,
Тротуары, прохожие, коляски, лошади, женщины, лавки,
витрины Бродвея,
Целый миллион людей — свободных и красивых —
искренние слова, ясные взгляды — дружелюбная,
мужественная молодежь,
Город ярких стремительных вод! Город шпилей и мачт!
Город, гнездящийся в бухтах! Мой город!

Уличной проститутке

Будь спокойна — будь со мной запросто — я Уолт Уитмен,
могучий и щедрый, как матерь Природа,
До тех пор, пока солнце тебя не отвергнет, я тебя не отвергну,
До тех пор, пока вода не откажется сверкать для тебя и листва
шелестеть, мои слова не откажутся
шелестеть и сверкать для тебя.
Дорогая моя, я назначаю тебе свиданье и наказываю подготовиться
хорошо, чтобы быть достойным свиданья со мной,
И я наказываю тебе ждать меня торжественно и терпеливо.

А пока — приветствую тебя приветственным взглядом, чтобы ты
не забыла меня.

О, Капитан, мой Капитан

О Капитан, мой Капитан, корабль доплыл до цели,
Шторма и рифы — позади, мы все преодолели.
Порт на виду, на берегу — пестро и многолюдно,
Там сотни глаз глядят на нас, на стройный очерк судна.
Но Боже мой, о Боже мой!
Но крови страшный вид!
На палубе мой капитан,
Закоченев, лежит.

О Капитан, мой Капитан, восстань и оглянись —
Не для тебя ль трубит горнист и флаг взметнулся ввысь?
Гирлянды, ленты и цветы сверкают в честь тебя,
Тебя народ у трапа ждет, волнуясь и кипя.
Отец! дай руку мне, очнись! —
Ведь это сон дурной,
Что ты на палубе лежишь,
Холодный и немой.

Меня не слышит капитан, ответа не дает,
Бесчувственна его рука, бескровен сжатый рот.
Корабль наш, цел и невредим, уже на якорь стал,
В пылу борьбы, в огне пальбы победу он достал.
Ликуй, толпа! труби, труба!
Корабль вернулся в порт…
На палубе мой Капитан
Погибший распростерт.